— Как и я, — неожиданно тихо произнес оборотень.

Я удивленно моргнула, непонимающе взглянув на него, но потом сообразила, что он просто отвечает вслух на мои мысли.

— Я тоже хочу, чтобы эта связь оставалась с нами всегда, — серьезно повторил Сев, оборачиваясь и глядя мне прямо в глаза. — Ты ведь знаешь, насколько важна для меня. Все, что произошло вчера на Буковой Поляне, не было притворством. И, хотя пока это невозможно, однажды наступит день, когда я назову тебя своей перед всем миром… Если ты согласишься, конечно.

— Если? — переспросила я, пытаясь скрыть за иронией внезапно охватившее меня смущение. — Мы ведь, в некотором роде, уже женаты. Не поздновато ли спрашивать согласия?

— Нет, — неожиданно покачал головой Сев. — Когда придет время, мы сделаем всё, как положено. Чтобы в будущем уже никто не смог оспорить этот союз.

— Оспорить? — я удивленно взглянула на него. — Да кому это может понадобиться?

Оборотень не ответил. Вместо этого он неожиданно протянул руку и ласково провел ладонью по моей чешуйчатой шее.

— Ты прекрасна, — тихо прошептал он. — Хотя сейчас, может быть, ты все-таки сменишь ипостась? Ну, знаешь, чтобы не шокировать некоторых моих впечатлительных подданных.

— Да, это было бы неплохо, — со вздохом согласилась я. — Но боюсь, что если я это сделаю, мое появление в твоей долине станет еще более впечатляющим, а Торувиэль тогда, вообще, хватит удар. Видишь ли, вся моя одежда осталась в Эльфийских Пределах, а я обещала ей вести себя прилично…

На одно короткое мгновение Сев замер, а потом неожиданно засмеялся.

— Ну, что ж, — проговорил он, в конце концов, и, шагнув ко мне, обнял за длинную гибкую шею. — В таком случае, пусть все остается, как есть. Мы с тобой уже успели столько всего натворить, что вряд ли стоит беспокоиться о таких мелочах.

— Правда? А что мы еще такого сделали? — невинно удивилась я, невольно отвлекаясь от его ласковых прикосновений.

Оборотень в ответ хитро усмехнулся.

— Ну, во-первых, как ты уже заметила, мы с тобой, в некотором роде, женаты, хоть это и запрещено. Во-вторых, я думаю, вряд ли кто-нибудь еще может похвастаться, что женат на драконе не в переносном смысле. Ну, и кроме того, если уж быть совсем педантичным… Кажется, это ведь именно я должен был, по обычаю, внести тебя в свои владения, а не наоборот?

Я, не удержавшись, фыркнула, а Сев, с трудом сохраняя серьезность, добавил:

— Да уж, похоже, общие правила и обычаи просто бегут от нас, сломя голову… Однако кое-что я хотел бы сделать по всем правилам прямо сейчас.

Он умолк на мгновение, а потом, даже не давая мне времени опомниться, торжественно заговорил:

— Мирраэль Дэйнива Элдарская, я, Северриан Рэйвен Уиллард ан'Бьорнен…

Небольшой разношерстный отряд, состоящий из даргов, людей и одной эльфийки, поднялся на вершину холма как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как на той стороне склона сереброволосый даргианский оборотень торжественно опускается на одно колено перед небольшим пепельно-серым драконом.

Глава 28

Освобождение

А потом мы все дружно начали спуск в долину. На подходе к обжитым местам мне все же пришлось вернуться к своему обычному облику, причем, как ни странно, именно Грейдеринг оказался тем, кто, в конце концов, убедил меня сменить ипостась.

— То обссстоятельство, что твой приятель, наконец-то, нашел сссебе Альфа-Ссстража, уже сссамо по сссебе весьма значительная новосссть для обитателей Сорбронна, — сказал он. — Дай им время хорошшшенько осмыссслить ее и порадоваться за сссвоего Повелителя… Не ссстоит вываливать на бедняг всссё сссразу.

Сам Грей спускаться в долину вместе со всеми отказался, предложив вместо этого отправиться на поиски Кройдена, пока тот еще никуда не улизнул. И хотя лично я была уверена, что падение в подобной высоты должно было лишить предателя подобной возможности раз и навсегда, дракон продолжал настаивать на своем. На мой взгляд, он просто-напросто пытался увильнуть от участия в нашем крестном ходе через полдолины — о стойкой нелюбви Грейдеринга к различного рода общественным мероприятиям мне уже было прекрасно известно — однако Сев неожиданно поддержал его.

— Пусть проверит, — негромко сказал он. — Даже если Кройден действительно мертв, мы все равно не должны оставлять его останки на поживу стервятникам. Ну, а если жив, то тем более.

Обнаружив, что осталась в меньшинстве и, к тому же, оказалась теперь единственным драконом в нашей разношерстной компании, я была вынуждена, в конце концов, заняться-таки трансформацией. По счастливой случайности в личном колдовском арсенале Лиаренны нашлось, как раз, подходящее заклинание, позволившее буквально из ничего сгенерировать довольно приличное темно-зеленое платье. Причем, прямо на мне. Сама эльфийка с иронией назвала свое чароплетение «Незваные гости», а на мой недоуменный вопрос только снисходительно усмехнулась и заговорщически подмигнула:

— Ну, знаешь, в жизни каждой девушки бывают моменты, когда любые посетители оказываются очень не вовремя. Зато благодаря этой формуле ты всегда сможешь сказать, что вы просто разговаривали…

Поразмыслив немного, я решила ради собственного душевного спокойствия не выяснять у эльфийки, кто именно вдохновил ее на изобретение подобных чар, а вместо этого занялась маскировкой своих драконьих очей.

У подножия гор мы неожиданно встретили даргианский патруль — не тот, что так подло загнал нас недавно в эльфийскую Топь, а самый обычный патруль сорброннского охранного периметра. Даргианские стражи, завидев нас, с неподдельной радостью (и, как мне показалось, с облегчением) приветствовали долгожданное возвращение своего Повелителя домой.

Ну, а дальше…

Уж не знаю, какая неведомая сила сумела так быстро разнести весть о возвращении пропавшего Альфа-лорда и его соратников в долину, однако с этого момента всюду, где бы мы не проходили, нас встречало множество даргов, выходящих из своих домов навстречу вернувшимся сородичам и приветствующих их — да и нас, заодно — удивительно искренними и теплыми улыбками.

Вот тогда-то я впервые и увидела, какими глазами смотрят на Северриана его подданные. И внезапно отчетливо поняла, что для даргов их Альфа-лорд — это, действительно, нечто совершенно особенное. То, как все они встречали его, было больше похоже на встречу возвратившегося домой любимого сына, брата и отца одновременно, чем на встречу Повелителя. Мне бы впору было даже ощутить эдакий укол иррациональной ревности, глядя на то, какими сияющими улыбками, полными искренней любви и радости, одаривают идущего рядом со мной сереброволосого оборотня совершенно незнакомые мне мужчины и женщины, и как он, не чинясь, отвечает им тем же самым. Однако в коре, по какой-то совершенно невероятной причине, я, к собственному удивлению, тоже начала ощущать, как та же самая волна дружелюбия и приветливости странным образом захлестывает и меня. Словно все эмоции, направленные в этот момент на Сева, тут же неким своеобразным эхом отражались от него ко мне. Может быть, эта самая загадочная связь между мной и сереброволосым оборотнем здесь, вблизи источника, в самом деле ощущалась на порядок сильнее и ярче, позволяя мне если не читать мысли окружающих наравне с Севом, то по крайней мере, отчетливо ощущать их настроение? Это было очень странно и необычно — и, вместе с тем, удивительно приятно. Очень скоро у меня самой уже возникло ощущение, словно я действительно вернулась домой — и это было совсем как тогда, когда я поднялась в полете над всей сорброннской долиной.

А еще через пару мгновений мое внимание неожиданно привлекло нечто новое, на что поначалу я просто не обратила внимания. Я стала замечать, что если на первых порах все дарги устремляли свои взгляды исключительно на своего Повелителя, то очень скоро их глаза начали почти сразу же перемещаться с него на меня — что, впрочем, было совсем не трудно, учитывая, что все это время Сев крепко держал меня за руку, не давая отстать от него ни на шаг. И тогда выражение их лиц начинало постепенно меняться. Поначалу я даже решила, что они, как и эльфы, несмотря на все мои ухищрения, сумели распознать во мне триединую или почуять дракона, но, похоже, ошиблась. Было немного чудно видеть, как их взгляды вдруг начинали изумленно метаться со своего Альфа-лорда на меня, и обратно, а потом, наконец, загорались каким-то странным, благоговейным и ликующим огнем.